Тот самый вопрос.
«И двинулась вся община сынов Израиля из пустыни Син в походы свои по слову Б-га и остановились в Рефидим, и не было воды, чтобы народ пил. И ссорился народ с Моше и говорили: Дайте нам воду и будем пить. ...И сказал Б-г Моше: И вот Я встану перед тобой там на скале в Хореве, и ударь по скале, и выйдут из нее воды, и будет пить народ. И сделал так Моше перед глазами старейшин Израиля. И назвал он это место «Испытание и Ссора» из-за ссоры сынов Израиля и из-за того, что испытывали Б-га, говоря: Есть Б-г среди нас или нет?» (Шмот, 17:1-2, 6-7). “…Есть Б-г среди нас или нет?” Все беды начинаются с этого вопроса. Когда Вс-вышний прошел по земле египетской, потомки Яакова родились заново. Всем, кто принес пасхальную жертву и с посохом в руке ожидал исхода, были дарованы новые, загадочные и таинственные, духовные силы, позволившие им пересечь море и пустыню и говорить с Б-гом. Сыны Израиля сохранили только внешнее сходство с живущими обычной жизнью.
Но они не знали об этом, как ребенок не знает о своем рождении. Они шли три дня и не имели возможности остановиться и осознать все произошедшее с ними. И, хотя огненный столп вел их ночью, а облако указывало направление движения днем, на стоянке в Рефидим они спросили: «Есть Б-г среди нас или нет? Чем мы отличаемся от других народов? Изменились ли наши души, когда Вс-вышний прошел по стране фараонов? Стал ли момент смерти египетских первенцев мгновением нашего рождения заново, или мы остались такими же как были? А если мы такие же, как все, и попрежнему похожи на другие народы, то оставит Он нас, бросит в пустыне при первой же нашей провинности и найдет Себе еще какое-нибудь племя».
Та прямая связь евреев с Источником жизни, которая возникла в момент гибели египетских первенцев, стала для них незаменимой, и вопрос «Есть Б-г среди нас или нет?» превратился в сомнение в собственном существовании.
Мир реагирует на преступления человека и, как только был задан этот вопрос, появился Амалек – народ, стремящийся истребить сынов Израиля – всех без остатка. Моше посылает на войну Йеошуа, а сам садится на возвышенности, чтобы, напрягая свои духовные силы, повлиять на сердца евреев и изгнать из них сомнение в том, что с момента исхода Б-г раскрывает Себя только через еврейский народ.
Во время напряженного сражения, сидя на высокой скале, Моше стремится устранить из их сердец вопрос «Есть Б-г среди нас или нет?» Для этого он поднимает руки выше головы. Душа Моше – общая для всех евреев, и его духовный потенциал и знания влияют непосредственно на весь народ, если только он не восстает против своего руководителя.
Только преодолев сомнение – своего внутреннего врага – можно победить врага во внешнем мире – народ Амалека.
Моше, поднимая руки выше головы, помогает сынам Израиля достичь такого духовного уровня, когда человек не нуждается в мудрости: все его движения превращаются в выражение воли Вс-вышнего, даже если он не знает, как исполнить заповедь. Недаром место, где был задан роковой вопрос, названо Рефидим – рафу ядаим («ослабли руки» – ивр.).
Руки опустились ниже головы и их нужно было поднять на прежнюю высоту, т.е. научить сердце раскрываться и обнаруживать в самом себе бесконечность, подсказывая рукам, что делать, даже когда голова не может осознать, что с момента исхода Б-г проявляет Себя через сынов Израиля. Руки Моше, поднятые выше головы, дали ощутить каждому еврею, что любое его действие – заповедь, и вопрос «Есть Б-г среди нас или нет?» отпал сам собой.
Вот что пишет по этому поводу Рав Авраам Ицхак Акоэн Кук в книге «Орот»: «Когда источник уникальной сущности (раскрывающейся на земле Израиля) оказывается испорченным, народ начинает черпать силы для продолжения своего существования из того концентрата, который содержится в общем для всех людей источнике и определяет особенности сынов Израиля среди других племен. И оттуда он черпает свои силы, находясь в изгнании. А земля лежит в развалинах и превращается в пустыню, и ее запустение искупает ее. Ее источник перестает бить, его воды понемногу отстаиваются, освобождаясь от мути. А жизненные силы и идеи передаются через общий для всех народов канал, проявляющий себя во всем мире (а не только в земле Израиля): «Как четыре стороны небес разбросал Я вас».
Это продолжается до тех пор, пока нечистота источника Земли Израиля не уходит, и он не возвращается в изначально чистое состояние. Тогда появляется ощущение отвращения к проживанию в изгнании, и оно становится излишним. А основной свет начинает вновь поступать из частного (а не общего) сущностного для еврейского народа источника, набирая полную силу. И появляется свет времен Машиаха, собирающий всех оттолкнутых и оторванных.
Голос Рахели, оплакивающей своих детей, становится не таким горестным, как раньше, – мать еврейского народа утешается: «Удержи твой голос от плача, а глаза твои от слез, ибо есть награда за дела твои, говорит Б-г. И вернутся они из земли врага, и есть надежда для тебя в конце. – говорит Б-г. – И вернутся дети в пределы их».
Создание жизни, присущей только еврейскому народу, со всем ее светом и благом, затмевает достояние самого великого человека – Авраама, который должен был стать благословением для всех народов, и возвращает его силы сынам Израиля. Как сказано: «И будет благословение» – в молитве будут благословляться Твоим именем».
Воспитание едой
Второй месяц длится путешествие по пустыне и возникает легенда: «И жаловались вся община сынов Исраэля на Моше и на Аарона в пустыне. И сказали им сыны Исраэля: кто даст смерть нашу от руки Ашем в стране Египет, когда мы сидели у горшка с мясом, когда мы ели хлеб досыта, ведь вывели вы нас в пустыню эту, чтобы умертвить всё общество это голодом!» (Шмот 16, 2-3). Легенда о сытом рабстве…
Но Всевышний не собирается устраивать экскурс в египетское прошлое, не так важно, что там было, но накормить народ надо. «И сказал Ашем Моше: вот Я проливаю дождём вам хлеб с неба, и выйдет народ, и будут собирать потребность дня в день его, ради того, что Я испытаю его, а пойдёт ли по Торе Моей или нет? И будет, в день шестой, и приготовят то, что принесут, и будет вдвое больше того, что будут собирать день-день» (Шмот 16, 4-5).
Это не просто благотворительность, а проверка народа Израиля: пойдёт ли он жить по Торе спонтанно, сам по себе, т. е., является ли Тора нашей душевной природой или она навязана нам извне? Проверка проводится по двум аспектам: во-первых, доверяет ли народ Творцу в том, что хлеб с неба будет появляться «день-день» и запасы делать не следует, а во-вторых, станет ли соблюдать шабат? При этом Всевышний, вероятно, дал Моше особые указания, потому что: «И сказал Моше: когда даст Ашем вам вечером мяса, чтобы есть, и хлеб утром, чтобы насытиться, потому что услышал Ашем жалобы ваши, которыми вы жалуетесь на Него, а мы – что? Не на нас жалобы ваши, а на Ашем!» (Шмот 16, 8). Про мясо указаний не было, а про подготовку к шабату Моше умалчивает. Он использует ситуацию, чтобы отвести от себя и Аарона гнев «голодных и рабов».
«И было вечером, и поднялся перепел, и покрыл лагерь, а утром был слой росы вокруг лагеря. И поднялся слой росы, и вот, на лице пустыни мелкое, оголённое, мелкое, как иней на земле. И увидели сыны Исраэля и сказали Муж брату своему: ман это, потому что не знали, что это, и сказал Моше им: это хлеб, который дал Ашем вам, чтобы есть» (Шмот 16, 13-15). Вечером народ обеспечивается птичьим мясом для вкуса, а утром – небесным хлебом для насыщения. Сбор мана сопровождался неожиданным эффектом: хотя «собрали кто много, а кто мало», но когда «измерили омером, и не было избытка у того, кто взял больше, а у того, кто взял меньше не было недостатка – Муж по тому, сколько ест, собрали» (Шмот 16, 7-8). Независимо от ловкости сборщиков, от размера семей, результат был один – по омеру (мера объема сыпучих тел, примерно 3,87 л) на едока. Первый вывод: все, что исходит непосредственно от Творца – в равной мере доступно для каждого.
Доверие к Творцу предполагает, что выпадение мана будет ежедневным, об этом предупреждал Моше: «Муж не оставит от него до утра!» (Шмот 16, 19), но естественный инстинкт человека требует создать запас: «и оставили Мужи от него до утра, и зачервивел, и провонял, и разгневался на них Моше» (Шмот 16, 20).
Перед шабатом «в день шестой собрали хлеб двойной, два омера на одного» (Шмот 16, 22) и, по указанию Моше, оставили половину на шабат. В этот раз оставленный ман не испортился и народ был полностью обеспечен едой в шабат. Несмотря на это, «в день седьмой вышли из народа собирать и не нашли его» (Шмот 16, 27). Экзамен провален по всем пунктам: недоверие к Творцу сопровождается невыполнением прямых указаний о соблюдении шабата. Короткая проверка требует провести сорокалетний учебный курс. Не могут рабы сразу превратится в свободных людей, добровольно и с любовью выполняющих заповеди. Увы! Поколение исхода должно умереть в пустыне…
О «воспитательной еде» необходимо помнить не только сейчас, в пустыне, но и потом, и всегда: «И сказал Моше Аарону: возьми сосуд один и дай туда полный омер мана, и положи его перед Ашем для хранения для поколений ваших» (Шмот 16, 33). Но позвольте, а разве сам Моше не проявил неверие в возможности Творца? Впереди – сорок лет странствий («А сыны Исраэля ели ман сорок лет до прихода их в страну заселённую»), зачем же сейчас, в первую неделю выпадания манна ставить сосуд на хранение? Может лучше было бы набрать свежего, в последний день? Что, Моше не верит в постоянство получения манна? Конечно нет! Наоборот, Моше верит, что Творец может сократить срок странствий и привести сынов Израиля к цели путешествия в любой, но неизвестный им самим день, подобно тому, как был сокращен почти вполовину срок египетского рабства. И символом этой веры становится кувшин с маном, сохраненный в Ковчеге Завета.