О будущем Храме
Божественный замысел заключался в том, чтобы поместить Cвое постоянное жилище среди сыновей Израиля в то время, которое он сочтет подходящим для того, чтобы раскрыть Cвое присутствие так, чтобы оно навсегда осталось в нижнем мире, и оно не прерывалось бы даже из-за недостатков народа. (Акедат Ицхак, 3).
Тосафот Йом Тов (введение к Цурат га-Баит) говорит о том, что план Храма, показанный Йехезкелю, не был раскрыт полностью изгнанникам, которые совершили исход из Бавеля [и посторили второй Храм], так как в видении был раскрыт дом Бога, который никто не сможет разрушить, а народ, большинство которого предпочло остаться в чужой стране, не удостоился наступления нового времени.
Тем не менее сыновья Израиля, возводившие второй Храм по повелению пророков Хагая и Зхарья и опиравшиеся на разъяснения мудрецов Торы, не оставили мечту о том, что в ближайшем будущем Божественное присутствие будет ощущаться во всем мире и Всевышний никогда уже не оставит свой дом. Поэтому строители не воспроизвели Храм Шломо, а взяв его план за основу, добавили к нему элементы здания, которое было показано Йехезкелю в его видении (Рамбам, Гилхот Бейт га-бэхира, 1:4)
Второй Храм был перестроен царем Гордусом на восемнадцатом году его правления, в конце первого столетия до этой эры. Восемь лет строились дворы Храма и служебные помещения. Год и пять месяцев (до 10 г. до н.э.) возводили и отделывали само здание святилища (Иудейские древности 15:11). Всевышний дал благословение Своему народу и посылал Он зимние дожди на Йерушалаим только ночью, чтобы не прерывать работы (Ваикра Раба 35:9), а к утру начинал дуть сильный ветер, облака рассеивались и появлялось солнце.
Люди, принимаясь за дело, знали, что благословенным трудом заняты они (Таанит 23а). Гордус придал Храму еще больший блеск, чем в свое время царь Шломо (Цемах Давид 1:742). Сказали Мудрецы: “Тот, кто не видел Храма Хордуса, никогда не видел красивого здания (Бава Батра 4а)”. Покрыв золотом стены внутренних помещений Гордус хотел облицевать здание золотыми пластинами и снаружи. Но голубой мрамор, который был использован для возведения здания Храма, переливался на солнце и вызывал ощущение неземной красоты. И многие просили царя оставить стены как есть – без золотых пластин. Мудрецы назвали новую постройку морем (Бава Батра 3-4, Таанит 23а, Сукка 51б).
Мудрецы конца эпохи второго Храма и первого столетия после его разрушения посвятили трактат Мишны подробному описанию Храма, перестроенного Гордусом. Они привели все размеры здания, жертвенника, предметов, использовавшихся для служения, жертвенника и служебных помещений. Сделанные ими записи позволяют восстановить план Храма со всеми подробностями.
У комментаторов возник вопрос, зачем потребовалось тратить столько усилий для того, чтобы оставить будущим поколениям описание здания, которое было разрушено, и на протяжении долгого изгнания не играло важной роли в жизни сыновей Израиля. Возможно ли предположить, что мудрецы считали, что на основе их слов будут составлены чертежи будущего Храма, который в точности будет соответствовать постройке Гордуса.
Рамбам в своем предисловии к комментариям Мишны записал: «А пользу, которую можно извлечь из этого рассказа (описания) заключается в следующем: когда Храм будет строиться, дай Бог в наши дни, то нам нужно будет придерживаться всех этих размеров и пропорций (указанных в трактате Мидот). Ибо все это записано людьми, на которых пребывал Божественный дух. А о таких людях сказано в Диврей гаЯмим (28:19): «Все записанное – от Бога, Который дал мне понимание». Рамбам так же отмечает, что детали здания и дворов вокруг него, которые были показаны Йехезкелю, не ясны и по ним невозможно построить Храм.
Следует учесть, что Рамбам устанавливая галаху, исходил из того, чтобы ее можно было исполнить в любое время, не дожидаясь чудес Всевышнего. Поэтому и для будущего Храма он выбрал тот план, который может быть реализован усилиями людей, как только откроется возможность возвести его на горе Мория. При этом он не отрицал, что, когда к народу вернется пророчество, могут быть даны иные указания о размерах и внешнем виде Храма.
Тосафот Йом Тов считает, что Рамбам прав, но не в том смысле, что будущий Храм будет построен по описанию Мишны, а в том смысле, что представленный мудрецами прошлого план очень важен, так как без него невозможно будет понять, как должно быть построено здание, открывшееся пророку Йехезкелю в его видении. Только используя Мишну Мидот, постоянно сравнивая приведенные в ней сведения с тем расположением помещений и их размерами, которые указал пророк, строители смогут представить себе ту конструкцию, которую они должны будут возвести на горе Мория.
В трактате Рош аШана (30а) говорится, что в то время, когда стоял Храм, было запрещено есть от нового урожая до того как 16 числа Нисана, сразу после первого праздничного дня Песаха не будет принесена жертва омер: один сноп ячменя, срезанный ночью, крупно помолотый. Когда Храма нет, как быть? Прошло время жертвы – можно есть: это первое предположение Талмуда. Но рабан Йоханан бен Закай постановил, чтобы от нового урожая не ели до конца дня. Почему? Вдруг Храм упадет с Неба к вечеру, и еще успеют принести жертву. Так же говорит и Раши. Но затем приходит раби Йеуда и говорит, что Тора запрещает в отсутствии Храма есть жертву до конца дня, а не то, чтобы рабан Гамлиэль ввел постановление, ожидая падение Храма с Небес. Рабан Гамлиэль ввел постановление, но не из-за того, что ожидал падения Храма, а из-за того, что «прочитал» в Торе, что так должно быть – до конца дня нельзя есть пищу.
Распространено ошибочное мнение, будто Раши считает, что третий Храм опустится с Небес, полностью готовый для того, чтобы служить в нем (Рош аШана, 30а). На самом деле он лишь объясняет предположение гемары, которое затем отбрасывается.
На сегодняшний день понятно, что даже, если надеяться на чудо Небес, необходимо приступить к строительству, и начать с возведения жертвенника, сделав тем самым возможным принесение пасхальной жертвы всем народом.