Глава Тецаве

Глава Тецаве

10 Адара I 5768


АКТУАЛИЯ

Управление государством с любовью и ответственностью.

Два украшения из драгоценных камней были на одеждах первосвященника: нагрудник и ониксовые камни в золотой оправе на плечах: «И сделай нагрудник суда искусной работой… И вставь в него вставные камни, четыре ряда камней…»(Шмот, 28:15,17). «И возьми два камня оникса… И положи эти два камня на опле-чия эфода, это камни на память сынам Израиля, и да будет Аарон носить имена их пред Б-гом на обоих плечах своих для памяти» (Шмот, 28:12). На нагруднике были укреплены двенадцать драгоценных камней. Они символизировали двенадцать колен Израиля, а на каждом из ониксовых камней, украшавших плечи первосвященника, были выгравированы имена шести колен. Как камни на груди первосвященника, так и камни на его плечах символизируют ту власть, которой он наделен. Красота камней и их золотая оправа намекают на величие и благородство этой власти. Камни нагрудника свидетельствуют о том, что всем коленам Израиля находится место в сердце первосвященника, и, вне всякого сомнения, он проявляет к ним великую любовь. Если не хватает колена или даже одного еврея в сердце первосвященника – Б-жественное присутствие оставляет его точно так же, как Оно оставило бы его, если бы он служил в испорченных одеждах, из которых выпал камень. Обязанность первосвященника просить перед лицом Вс-вышнего, чтобы Он простил грехи и очистил народ, чтобы Он защитил от бедствий и несчастных случаев. Первосвященнику также вменено в обязанность благословлять народ. Когда первосвящен-ник молится или произносит благословения, он не перечисляет все группы и направления, существующие в народе, а просит за всех евреев. Камни на плечах первосвященника символизируют ту ответственность за весь народ, которую он должен принять на себя. Эти камни похожи на знаки отличия офицера, обязанность которого – знать все о своих солдатах и заботиться о каждом из них. Каждый приказ хорошего офицера должен быть продуман и, несмотря на то, что он прежде всего направлен на достижение военной цели, учитывать безопасность солдат и сохранение их жизни. В наши дни все острее ощущается недостаток
духовного и политического лидера, подобного первосвященнику. Лидера, который будет нести в своем сердце любовь ко всему народу и объединит его, несмотря на множество самых разных течений. Благодаря такому лидеру все евреи должны были бы стать как один человек, понимающий, в чем его цель, и знающий, как достичь ее. Образом такого единства устремлений является нагрудник с двенадцатью камнями, под которым бьется сердце первосвященника. Нам нужен руководитель народа, который возьмет на себя ответственность за весь Израиль – за тех, кто «справа», и за тех, кто «слева», подобно тому, как на правом и левом плечах первосвященника размещались камни с именами шести колен. Те, кто управляют страной, должны заботиться о безопасности, духовном и экономическом процветании государства, о благополучии населения на всей его территории. Бедность и трудности людей должны волновать их, как собственные проблемы. Они должны думать также и о будущем – о том, как заложить в народе столь прочные основы нравственности, основывающиеся на положениях Торы, чтобы они переходили из поколения в поколение. Гилель предлагает брать пример с Аарона и учиться поступать так же, как он: «Будь одним из учеников Аарона – люби мир и гонись за миром, люби людей и приближай их к Торе» (Авот). Будем надеяться, что не пройдет много времени прежде, чем исполнятся слова пророка: «И верну твоих судей как прежде и советников твоих как вначале. Тогда назовешь-ся ты городом праведности, поселением верности» (Йешая’у, 1:26).
Рав Дов Бигон
Глава Йешивы Махон Меир


ЗА СУББОТНИМ СТОЛОМ

ЗАПОВЕДЬ ПОСТРОИТЬ ХРАМ

Одна из повелевающих заповедей Торы – построить Дом для Всевышнего, в котором каждый день – в соответствии с установленным законом – будут приноситься жертвы. Все сыновья Израиля обязаны три раза в году собираться в его дворах на главные праздники (Рамбам, Бейт а-бехира, 1:1).
Еврейский народ приступил к исполнению этой заповеди после дарования Торы у горы Синай (1312 г. до н. э.). Служение в Мишкане (переносном Храме), изготовленном в пустыне, началось в нисане второго года после исхода из Египта. Мишкан, который сделал Моше, был временным сооружением, как сказано (Дварим, 12:9): «…ибо не пришли вы до сих пор к покою…» – не завоевали всю Землю Израиля, и потому Божественное Присутствие не избрало еще постоянного места для Своего пребывания.

«МЕСТО ПОКОЯ МОЕГО»

Как только перешли через Иордан (1272 г. до н. э.), собрали Мишкан (также в качестве временного сооружения) на первой же стоянке в Гилгале, где он простоял четырнадцать лет, пока Земля Израиля не была завоевана и разделена между коленами. Оттуда его перенесли в Шило (1257 г. до н. э.) и построили для него каменные стены (вместо стен, собиравшихся из деревянных досок), и не было над ними крыши (из камня или досок), а накрыли их пологами Мишкана (первый – из тканой материи, второй – из козьей шерсти, третий – из оленьих шкур, четвертый – из меха зверя тахаш). 369 лет простоял Мишкан в Шило, пока не был разрушен филистимлянами в тот день, когда умер первосвященник Эли (888 г. до н. э.) Через год Мишкан был восстановлен в городе Нов (889 г. до н. э.). После смерти Шмуэля (876 г. до н. э.) он был разрушен и вновь восстановлен в Гивъоне, где простоял до тех пор, пока не был построен Храм в Йерушалаиме (832 г. до н. э.).
Начиная с этого момента принесение жертв в любом другом месте считается преступлением: «И сказал Давид: «Вот Дом Бога Всесильного, и вот жертвенник для Израиля навеки. И так говорит Бог: «Скажу Я: «Вот место покоя Моего на веки вечные» (ТеГилим, 132:14).
Описание Храма, построенного царем Шломо (который сегодня принято называть Первым), приведено в книге Мелахим (1, 6:1-38; 7:12-51), а того, который должен быть построен в будущем, – в книге пророка Йехезкеля (40). Но поскольку в его пророчестве отсутствуют многие необходимые сведения, сыновья Израиля, вернувшиеся во времена Эзры из Вавилонского плена, возвели здание, взяв за основу постройку Шломо. Однако они использовали целый ряд деталей, описанных пророком Йехезкелем. Этот Храм принято называть Вторым, в отличие от Третьего, который должен быть возведен в будущем. По мнению Рамбама, заповедь сооружения Дома Всевышнего и изготовления всех предметов, необходимых для жертвоприношения, распространяется на все времена и действует в каждом поколении.
Для еврейского народа проживание на Святой земле всегда было неотделимо от построения Храма. То, что переселенцы во времена Зерубавеля медлили с его возведением, объясняется исключительно тяжелыми условиями жизни, нехваткой рабочих рук и неуверенностью в том, что Всевышний простил народ и, следовательно, закончилось время изгнания. Здание, возведенное ими, простояло 420 лет. С ним сыновья Израиля связывали и праздничные дни, и молитву, и даже будничные дела (поставки всего необходимого для служения коГенов и отделение предписанных частей урожая). Разрушение Святыни в 68 г. н. э. стало национальной трагедией. Но надежда на ее восстановление никогда не покидала народ.
В 115 г. на римский престол поднялся император Адриан. «В его дни власти издали приказ и повелели построить Дом Бога в Йерушалаиме» (Берешит раба, 64:10). И воспрял народ духом. И многие вызвались добровольно прийти и возводить стены Святилища. И даже из Персии пришли евреи, чтобы принять участие в строительстве. Два праведника, Лулианус и Папус, ораганизовали сбор денег по всей стране. Но несчастный случай не дал мечте воплотиться в жизнь: на территории Иудеи была убита дочь Адриана. Лулианус и Папус взяли вину на себя, хотя и не имели никакого отношения к этому убийству. Ценой своей жизни они спасли сыновей Израиля от страшной мести императора (комм. Раши к Таанит, 18б).
В 132 г. н. э. вспыхнуло восстание Бар Кохбы. Его войска два с половиной года удерживали Йерушалаим. Все это время приносились жертвы, и даже – в надежде, что в ближайшем будущем удастся восстановить Храм во всем его великолепии, – было построено временное сооружение из камня. Но восстание потерпело поражение…
Император Юлиан (361-363 гг. н. э.) с юных лет был приверженцем эллинизма и ненавистником христианства. Проникшись расположением к евреям, он обещал заново отстроить Храм и для того, чтобы претворить в жизнь свое обещание, поручил ведение дел своему близкому другу. Это известие вызвало большое воодушевление среди евреев: как тех, кто проживал в странах рассеяния, так и тех, кто оставался на территории Израиля. За короткое время были собраны деньги и заготовлены материалы для постройки. Несмотря на категорические возражения христиан (в Йерушалаиме и в других местах), работы начались весной 363 г., когда Юлиан пересек Прат и вступил в войну с персами. Предположительно 27 мая 363 г. случилось землетрясение, и материалы, хранившиеся в подземных помещениях, загорелись. Руководители работ, длительное время не получавшие никаких сведений об Юлиане, воспользовались этим случаем и остановили строительство. Юлиан погиб 16 июня 363 г. (Атлас-карта, «Письма Юлиана к евреям»).

СВЯЗЬ НАРОДА С ХРАМОВОЙ ГОРОЙ

Многие источники (в том числе Иосиф Флавий) упоминают, что Тит, руководивший осадой и штурмом Йерушалаима, приказал разрушить до основания стены города. Были оставлены только три башни, чтобы все видели, какой неприступный город он захватил. Но в действительности ему не удалось даже в малой степени претворить в жизнь свой замысел. Свидетельство тому – следы ударов молотом по огромным камням подпорной (возведенной во времена Гордуса) стены, окружавшей Храмовую гору. Римские легионеры бросили работу в самом начале, поскольку уничтожить все, что было воздвигнуто еврейским народом, оказалось непосильным для них делом. В 84 г. н. э., через шестнадцать лет после разрушения Йерушалаима, Домициан приказал распахать место, на котором стоял Храм, в знак того, что он никогда не будет восстановлен.
Но мудрецы Торы никогда не оставляли надежды на возобновление служения на месте, которое избрал Всевышний. В начале второго века на гору Мория поднимались раби Элиэзер бен Гурканус, раби ЙеГошуа бен Хананья, раби Акива (Макот, 24б) и (примерно в то же время) Бен Зома, который размышлял о том, как восстановить единство духовного и материального миров (Хагига, 12а).
Во времена арабского владычества на протяжении более четырехсот лет (638-1080 гг.) там находился дом учения и молитвы. Сначала он размещался около мечети Эль Акса, но впоследствии, когда евреи были изгнаны оттуда, был перене-сен в другое место Храмовой горы (проф. Бен Цийон Динбург «Евреи на Храмовой горе во времена арабского владычества»). Рав Авраам бар Хия Га-наси (1065–1135) писал в своей книге Мегилат Га-мегила: «Несмотря на то, что римляне во времена злодея Тита осквернили Святыню, они не претендовали на владение Храмовой горой… И арабские правители разрешали подниматься туда и молиться в доме, который построили евреи». В 1166 г. туда поднялся Рамбам. В предисловии к трактату Рош Га-шана он писал: «Дал я обет, что день, когда я поднялся на Святое место, будет для меня отныне днем праздника и благодарственной трапезы. И как я удостоился молиться на развалинах Храма, так поможет Бог мне и всему дому Израиля увидеть утешение для наших глаз (отстроенный Йерушалаим)».
В 1948 г., в ходе Войны за независимость, перед началом прорыва в Старый город, Давид Шалтиэль, командующий отрядом Хаганы, приготовил ягненка, чтобы принести его в качестве жертвы благодарности Всевышнему на Храмовой горе. В данном случае важно не то, что этого нельзя было делать, пока не определено место, на котором располагался жертвенник, а то, что порыв командира отряда отразил стремления всего народа. Но Старый город пришлось оставить. Йерушалаим оказался разделенным, и о посещении этого Святого места не приходилось даже мечтать, так как оно находилась в руках Иорданского легиона.
Подъем на Храмовую гору связан с проблемой ритуальной нечистоты. И хотя прикоснувшийся к мертвому телу имеет право подняться на нее, подавляющее большинство религиозных авторитетов запретило делать это из опасения, что люди, не зная, где начинались дворы, отмеченные особой святостью, зайдут на их территорию и нарушат строжайший запрет Торы. За два месяца до войны 1967 г. собрание раввинов в Йерушалаиме приняло решение полностью запретить евреям вход на Храмовую гору. Среди противников этого категорического запрета был рав Шломо Горен– главный раввин Армии обороны Израиля. В последний день Шестидневной войны Старый город был захвачен израильскими десантниками. Поскольку Иорданский легион при отступлении взорвал весь еврейский квартал, многие ожидали, что правительство Израиля оставит за собой право распоряжаться Храмовой горой. Но через несколько дней Моше Даян (на тот момент – министр обороны) передал право административного управления горой Мория Международному исламскому комитету. При его попустительстве, а иногда и откровенном подстрекательстве арабы занимаются разрушительной деятельностью, пытаясь довершить работу Тита и полностью уничтожить малейшее напоминание об еврейском присутствии, чтобы «доказать» законность своих притязаний на гору Мория, Йерушалаим и Землю Израиля.
На протяжении столетий во всех йешивах продолжалось подробное изучение устройства Храма и законов жертвоприношений. Во всех синагогах в будни и праздники звучала молитва о его восстановлении. В настоящее время борьбу за возвращение горе Мория ее прежнего статуса и за возобновление служения на ней по законам Торы возглавил Институт Храма.
Рав Зеэв Мешков


Поговорим о несказанном

Подробно описав в предыдущей главе устройство походного храма – Мишкана, Тора переходит к описанию всего необходимого для работы в нем.
Свет меноры, одежда коэнов, особые одежды первосвященника, введение коэнов и первосвященника в должность, устройство и использование большого и малого жертвенников – вот краткий перечень тем нашего раздела. Но мы поговорим не о том, что в нем есть, а о том, чего в нем нет. А нет в нем имени Моше и это делает раздел уникальным не только из всех 11 разделов книги «Шмот», но и из 20 разделов следующих книг Торы: «Ваикра» и «Бамидбар».
С одной стороны весь раздел наполнен интимно-доверительным обращением «на ты» к своему ближайшему помощнику: «прикажи», «приблизь», «обратись», «возьми», «вырежь», «прикрепи», «сделай», «сотки», «вставь», «помести», «подвесь» и т.д. С другой стороны всё, упоминаемое в этом разделе – только для брата Моше и его потомков. Менору будет зажигать Аарон и его сыновья, для них предназначены особые одежды, им предстоит есть жертвенных животных, сжигать части жертв на большом внешнем жертвеннике и воскурять благовония на малом внутреннем. Самого Моше здесь нет.
Обычно упоминаемая причина: Моше в следующей главе «Ки Тиса» после событий, связанных с «золотым тельцом» просит Всевышнего простить народ, предлагая себя в искупление: «А теперь, если стерпишь их ошибку, а если нет – сотри меня, пожалуйста, из Твоей книги, которую Ты написал» (Шмот 32, 32). Мудрецы поясняют, что Всевышний минимизировал просьбу Моше «в пространстве» (убрав имя только из одной главы) и отодвинул на год (годовой цикл чтения Торы) её реализацию.
Виленский гаон указывает на еще одну причину. Глава эта читается всегда недалеко от 7 адара – дня рождения и дня смерти Моше-рабейну, т.е. это – «персональная» глава Моше. В отличие от других религий мира, которые выстраиваются вокруг одной персоны (Будда, Мухаммед, Ешуа, Бхайя, Мун и несть им числа…), иудаизм, который никоим образом религией не является, подчеркивает этим, что его фундамент гораздо шире любой личности.
Здание иудаизма стоит на Синайском откровении. И как бы ни был уважаем и почитаем тот или иной еврей (даже такой великий, как Моше!) , не на нем строится еврейская жизнь. Вместе с упомянутой в Торе неопределимостью (для нас) местонахождения могилы Моше, отсутствие его имени в «его» недельной главе – прямое свидетельство чистейшего монотеизма без посредников, без человекобогов.
У нас в результате появилась возможность ответить еще на один, совсем не тривиальный вопрос: «Отчего в повествовании об Исходе, читаемом в Пасхальную ночь, не упомянут Моше-рабейну?»
Разговор об Исходе без определения места Моше, в принципе беспредметен. Тем ни менее наши мудрецы, записавшие для нас пасхальную Агаду пошли на это «неупоминание» ради чистоты еврейской традиции. Подобно Творцу, завершающему книгу Дварим словами: «И умер там Моше, эвед Всевышнего, и был похоронен… и никто не знает места его погребения до сего дня» (Дварим 34, 5-6), мудрецы, рассказывая об Исходе, говорят только о Всевышнем и его действиях ради народа Израиля. Моше не случайно назван эвед (работник, раб) Всевышнего.
В Танахе есть несколько персонажей, названных словом эвед, например Каин – раб земли Можно быть рабом денег, любви, власти. Можно быть рабом фараона, рабом великого человека: Элиезер – раб Авраама. Но эвед Всевышнего – это иное. Это соединение рабской покорности и сыновней любви и преданности. Только три героя Танаха названы «эвед Всевышнего»: Моше рабейну, его преемник Иегошуа и царь Давид.
Раб выполняет порученное, смиряясь с властью хозяина. Сын хочет узнать волю отца и выполняет её с любовью. Такое служение не оставляет места даже для тени эгоизма.
Личность Моше была абсолютно «прозрачна». Все сделанное им было (и для всех это очевидно) совершено Создателем. И потому ни в Пространстве (место захоронения), ни во времени (день рождения), ни в «своей главе» Моше не занимает собственного места. Его «место» – Пятикнижие Моисеево. А монотеизм в еврейском варианте – чище не бывает.