Глава Ваэра
28 Тевета 5769, 24 января 09
АКТУАЛИЯ
Моше, любивший еврейский народ и спасавший его, увидел, что в ответ на первое требование освободить сыновей Израиля фараон ужесточил гнет, заставив евреев самих собирать солому, которую они должны были смешивать с глиной, делая кирпичи. Моше был потрясен произошедшим, так как был уверен, что с момента его возвращения из Мидьян в Египет начнется чудесное освобождение порабощенного народа. Он убежал обратно в пустыню, к тому месту, где Всевышний разговаривал с ним из горящего куста и сказал: «Почему Ты сделал плохо этому народу? Зачем Ты послал меня, с того времени как я пришел к фараону говорить с ним от Твоего имени, стало хуже этому народу» (Шмот 5:20-22). «И заговорил Всесильный с Моше, и сказал ему: «Я – Бог» (6:2). Он разъяснил ему, что не просто послал его, а поручил ему претворить в жизнь то, что Он обещал отцам: «…а после этого выйдут с имуществом большим» (Берешит 6:5). И ему не следует оставлять возложенную на него миссию. Если же его вера ослабла, нужно обратиться к праотцам и взять с них пример: если бы даже всю жизнь их преследовали только неудачи, они не утратили бы веру (Кузари, 2:2).
Всевышний велел сказать сыновьям Израиля, находившимся в отчаянии, что у избавления есть свои этапы: «…и выведу вас… и спасу вас… и избавлю вас… и возьму вас… и приведу вас в землю» (Шмот, 6:6 – 8). Но они не услышали Моше «из-за тяжелого дыхания и работы» (6:9).
Не только освобождение из Египта, но и окончательное освобождение от власти народов мира идет извилистым путем и проходит через кризисные состояния. Наше поколение – не исключение. Но еврейский народ хранит качества праотцев и хранит веру в освобождение народа Израиля. Как прыгун в длину должен отойти как можно дальше для того, чтобы взять разбег, а затем прыгнуть как можно дальше, так и мы иногда отдаляемся от цели, чтобы потом прыгнуть и сократить расстояние до нее.
Рав Дов Бигон
Глава Йешивы Махон Меир
ЗА СУББОТНИМ СТОЛОМ
Всевышний приказал Моше: «Иди к фараону этим утром, вон он выходит к воде, и встань перед ним на берегу Нила, и посох, который превратился в змея возьми в руку твою. И скажи ему: «Бог Всесильный (народа) иврим послал меня к тебе, чтобы сказать: «Отпусти народ мой, и будут они служить мне в пустыне. Так сказал Бог: через это узнаешь, что Я Бог: вот я ударю посохом моим по воде, которая в Ниле, и она превратится в кровь…». (Шмот 7: 14 – 16). Но почему же фараон не приказал схватить Моше и Аарона и бросить их в темницу, как в свое время поступили с Йосефом. Более того, Всевышний в дальнейшем велел Моше войти прямо во дворец: «Войди к фараону и скажи ему…» (Дварим 9:1). В фильме «Принц Египта» режиссер решил проблему, сделав Моше другом фараона, вместе с которым он в годы детства и юности воспитывался во дворце. И его бегство в пустыню из-за убийства египтянина не разорвало связь между ними. Они остались друзьями, которые, будучи привязаны друг к другу, расходятся только во мнениях относительно дальнейшей судьбы еврейского народа. Фараон готов разговаривать с Моше даже после того, как на Египет начинают обрушиваться наказания. Мидраш утверждает, что никто не был способен остановить Моше, и даже звери, охранявшие вход к фараону, ложились перед ним и лизали его ноги. В еврейской истории был еще один человек, которого трудно сравнить с Моше по его духовному уровню, но которому Всевышний дал необычную силу – никто его не мог схватить и запереть в темницу. Речь идет о Давиде Алрои. Он жил в двенадцатом веке и возглавил мессианское движение в Багдадском халифате, в Курдистане, Персии и Азербайджане. Он изучил Тору в Багдаде и был человеком мудрым. Сторонники Алрои провозгласили его Машиахом. Они направили письма евреям во многие страны, призывая их быть готовыми к переселению в святую землю. Персидский царь велел позвать его к себе. Тот пришел, не страшась ничего, и на вопрос, является ли он царем Иудеи, ответил утвердительно. Царь приказал заточить его в темницу навечно. Через три дня Давид Алрои пришел к царю, так как вышел из темницы, и никто не знал, как он это сделал. Когда царь снова велел схватить его, слуги сказали, что они никого не видят, а только слышат голос. Давид Алрои вышел из дворца. Но, впоследствии, он был убит самими же евреями, испугавшимися, что из-за него их постигнут наказания царя. Об этом поведал Биньямин из Туделы, путешественник и исследователь еврейской жизни 12го века. Можно сказать, что это – легенда, а можно предположить, что не бывает дыма без огня. Другой случай – раби Абулафия. Он жил во второй половине 13 века. В Италии и Испании Авраам Абулафия учил кабалу, вел аскетический образ жизни. Он написал несколько книг по кабале, которые изучаются до сегодняшнего дня. Авраам утверждал, что он удостоился пророчества и действует по повелению свыше. В 1280 году он приехал в Рим, чтобы убедить папу римского в правоте еврейской веры и, тем самым, прекратить гонения на евреев. Власти знали о его прибытии и велели его схватить, как только он появится в городе, а затем казнить. Но это никогда не было сделано. Абулафия избежал казни, и прожил еще долгие годы, разъясняя в своих книгах смысл Имен Бога.
Маца и хамец
Исход – это всегда маца, а маца – свобода. Но в моей жизни был случай, когда отказ от мацы стал провозглашением любви к свободе. А дело было в Москве, в восемьдесят шестом году. Тогда советская власть несколько растерялась. С одной стороны, она ненавидела и боялась евреев, а, с другой стороны, они ей были позарез нужны в небольшом, конечно, количестве. Ведь Америка соглашалась дать режим наибольшего благоприятствования в торговле только в том случае, если евреи в СССР получат свободу: кто хочет – пусть уезжает, кто хочет – молится и соблюдает заповеди, а кому интересно – пусть воссоздает еврейскую культуру. Вот советские и решили устроить потемкинские деревни, а точнее говоря – еврейский цирк: приручить несколько евреев и водить их на веревочке, чтобы показывать западу, а остальных запугать и ассимилировать до полного оболванивания, и сказать Америке, что они сами не хотели ни уезжать, ни молиться, ни песни на родном языке идиш петь. И вот в такой политической обстановке у меня в квартире раздался звонок: «Здравствуйте, с вами говорят из комитета по делам религий. Мы хотим, чтобы вы наладили в синагоге выпечку кошерной мацы». Я не стал спрашивать, зачем комитету по делам религий, который является филиалом КГБ, и в задачу которого входит пресекать, а не выпекать – зачем им нужна кошерная маца. Это мне было понятно. Им нужно показать западу, что свобода у них дошла до того, что можно кошерную мацу не завозить украдкой в чемоданах туристов, а выпекать – ну, сколько хошь на душу еврейского населения – сколько их уже там осталось, включая членов партии. Члены партии, конечно, сами в синагогу не пойдут, но родственники их обеспечат, принесут на дом, как паек из распределителя. Так почему же из «комитета» позвонили ко мне? Вроде бы я не давал никакого повода, чтобы записать меня в ручные евреи. Давно подал заявление на выезд. Получил отказ, боролся за разрешение всеми возможными и невозможными способами. Но, видно, деваться им было некуда. Где найдешь еврея, который знает, как это сделать, и которому на западе поверят, что маца получилась кошерная. А некоторое время назад я начал войну против выпекаемой в московской синагоге мацы, которая – то и мацой не являлась. В лучшем случае ее можно было отнести к хлебобулочным изделиям, пригодным для употребления во все дни, кроме Песаха. Ее выпекали из обычной муки. Зерна, из которых ее получали, вымачивали в чанах, а это уже делало их хамцом. Поэтому старики, строго соблюдавшие закон, (их было не много), брали у подмосковного колхоз в аренду поле, засевали его пшеницей, собирали еще зеленоватой, и на большой электрической мельнице перемалывали прямо в синагоге, чтобы потом самим выпечь мацу. Они не могли доверить ее горе-пекарям официальной синагоги, которые, уходя на перерыв, оставляли замес, а потом пускали его на линию через сорок минут. Я уж не говорю о том, что мастера по выпечке ели в процессе работы, ну и пили, конечно. Если что из «закуся» и попадало в замес – так оно же там растворялось в пропорции один к шестидесяти и меньше. Эту мацу раскупали евреи в Москве, и приезжали за ней из других городов. В этом было освящение Имени Бога. Это серьезно. Ассимилированный народ, толком не понимая, зачем ему это надо, ел на Песах мацу. Думаю, что ангелы на небесах плакали от стыда за то, что позволили сплоченной семье народов СССР, увековеченной в камне у фонтана «Дружба народов», довести евреев до такого состояния. Ангелы не знали, что близится Исход и эта хлебобулочная маца разделяет между теми, кто пишет в пятой графе «да», и теми, кто этого не делает. Мацу эту большинство из покупателей несли в сеточках. А на обертке из толстой бумаги было написано на иврите «маца», и еще что-то. Так это все еврейское было видно через сеточку. Ее везли в сеточке через весь город, как пасхального ягненка, и злобные поработители смотрели, и ничего не могли сделать. Приближались египетские казни и разрушение пирамид. И я понимал, что – ну пусть они едят эту мацу, добрые евреи. Не надо им мешать. Пускай каждый освящает Имя Бога, как умеет. Но, с другой стороны, почему бы не попробовать подвигнуть ту же синагогу на выпечку кошерного продукта? Поэтому ко мне и позвонили из комитета: «Не поможете ли испечь кошерную мацу?». Сам «напросился». И попал я в труднейшее положение. Накормить тысячи евреев кошерной мацой на Песах… Великое дело… Но у меня был принцип: никогда не разговаривать с ГБ. Ни о плохом, ни о хорошем, ни о погоде, ни в УВИРЕ, ни в отделениях милиции, куда я попадал после демонстраций. Однажды один знакомый сказал мне: «Если тебя пригласят – пойди, послушай, ты же можешь ничего не говорить. А послушать – всегда полезно». После такого напутствия, я сразу понял, кто он, что собой представляет, и куда меня толкает, и насколько далеко надо от него держаться. Но нет, увольте. Кто хочет свою душу продавать, пусть слушает умные гебешные речи. Это занятие на всю жизнь – раз послушаешь, а потом попробуй, останови пластинку… Так что же мне сказать в эту трубку, которая так жалобно просит кошерной мацы? И я сказал, что приду. Звонивший назвался Алексей Михайловичем и назначил встречу. Но только я повесил трубку, как подумал: что даст эта кошерная маца? По Рамбану еврей в галуте свободен даже от нарушения запретов Торы. Нет, соблюдать, конечно, надо все, но это только, чтобы не забыть заповедь, которые исполняются только в Израиле. Ну, какая маца в стране, из которой нельзя выехать? В пустыне сорок лет не было Песаха, пока не добрались до Израиля. А добрались – сразу отпраздновали. Короче, чувствую, что куда-то все не туда пошло. Вместо свободы – маца, из-за которой я получу очередной отказ, и станет она для меня символом рабства. И как только я об том подумал, тут же позвонил по записанному мной телефону в «комитет», попросил Алексея Михайловича, и отказался от встречи. Тут же у Алексей Михайловича стал стальной голос, и он мне начал угрожать: «Мы знаем, кто вы такой…». И я ему ответил: «Лучшее, что я могу здесь сделать – это уехать отсюда». Прошло много лет, но до сих пор не жалею, что не стал заниматься самообманом вместе с ГБ печь кошерную мацу. А вы бы стали печь мацу с фашистами? Думаю, что нет. «Отпусти народ мой, и будут служить Мне…». В галуте, конечно, тоже едят мацу, но все же в современных условиях рекомендуется, прежде чем сесть за пасхальный стол, купить билет на самолет до Тель-Авива, в один конец. А то ведь какой-то самообман получается…
Рав Зеэв Мешков
Учите иврит! И не только…
«Настоящий революционер должен уметь бросить лозунг в массы на пяти языках!»
М. Маркузе – вождь молодежи бунтарских шестидесятых прошлого века.
Снова в этой главе Моше жалуется на свое неумение говорить. Моше потерпел фиаско в обращении к народу Израиля, который не желает никаких перемен и Всевышний посылает его говорить непосредственно с фараоном, чтобы тот силой изгнал евреев из Египта: «И говорил Моше перед Ашем, сказав: ведь сыны Исраэля не послушали меня, и как послушает меня Паро, а я закрыт губами?» (Шмот 6, 12). Далее следует частичная родословная колен Израиля – Реувена, Шимона и Леви и вторично: «И говорил Ашем Моше, сказав: Я – Ашем, говори Паро, царю Египта всё, что Я говорю тебе. И сказал Моше перед Ашем: ведь я закрыт губами, и как послушает меня Паро?» (Шмот 6, 29-30). Для текста Торы, скупого на слова, это странный, почти дословный повтор.
Не первый раз жалуется Моше на свое косноязычие. В прошлой главе, когда Творец разговаривал из горящего куста, Моше возражал Ему: «И сказал Моше Ашем: мною, Адонай! Не Муж слов я, также вчера, также третьего дня, также с тех пор, как стал говорить Ты рабу твоему, потому что тяжёл ртом и тяжёл языком я!» (Шмот 4,10). Тогда Всевышний обещал свою помощь: «И сказал Ашем ему: кто ставит рот человеку, или кто ставит немым или глухим, или зрячим, или слепым, а не Я ли, Ашем? А сейчас иди, и Я буду со ртом твоим и укажу тебе, что ты будешь говорить» (Шмот 4, 11-12). Позже к помощи со стороны Всевышнего добавляется помощь брата:
В сцене «у горящего куста» опять странный повтор: «тяжел ртом и тяжел языком я». Первое, достаточно очевидное соображение: «тяжел языком» – Моше плохо знает иврит. Действительно, попав в детстве во дворец фараона, вынужденный скрывать свое происхождение (см. комментарий к главе «Шмот» на этой полосе), он конечно, свободно говорил на египетском. А потом долгие годы в стране Мидьян и женитьба заставили заговорить по-мидьянски. Но что же тогда означает «тяжел ртом»? Здесь речь идёт не о том, что Моше не умеет говорить. Как мы узнаем в дальнейшем, Моше прекрасно говорит. И «Песнь Моше», произнесённая на берегу Красного моря, да и вся книга Дварим (речь Моше, обращённая к народу) – тому доказательство. Опасение Моше состоит в том, что он весьма далёк от евреев и ментально, и филологически, т.е. и фигурально и буквально не имеет с ними «общего языка».
Всевышний обещает из куста: «Я буду со ртом твоим и укажу тебе, что ты будешь говорить» – это решение проблемы иврита. А вышеупомянутая родословная – указание на то, что при всех обстоятельствах Моше – плоть от плоти еврейского народа, прекрасно понимает его ментальность и психологию, идеалы и привычки и знает как к нему обратиться.
Но для разговора с фараоном этого мало. Моше прекрасно говорит по египетски, но слишком ответственна беседа и велика цена каждому слову. «И сказал Ашем Моше: смотри, я дал тебя Эло’им для Паро, а Аарон, брат твой будет Нави твоим.Ты будешь говорить всё, что я прикажу тебе, а Аарон, брат твой будет говорить Паро, и пошлёт сынов Исраэля из страны своей» (Шмот 7, 1-2). «Нави» – в неточном русском переводе – «пророк». Тот, кто воспринимает, понимает и может рассказать для всех. Роли меняются. Моше для фараона – как Бог, наблюдающий ситуацию сбоку-сверху, а разговаривать будет Аарон. Удивительна цель этих переговоров. Не упросить, не запугать фараона. Напротив, Всевышний укрепит сердце Паро, чтобы тот не сломался и смог сохранить свободу выбора. Он должен сам убедится, что выход Израиля – благословение для всего человечества, в том числе для него.
Д-р Ури Линец