ЗА СУББОТНИМ СТОЛОМ
Расскажи сыну своему…
«Рабами мы были в Египте, и вывел нас Б-г Вс-сильный мышцею прос-тертой и чудесами и знамениями…»
И начнут твои дети дремать, и сладко позевывать, дожидаясь кульминации-онного момента – «накрытого стола». А ты скажи им вдруг, громким го-лосом, чтобы они пробудились: «Нет Исхода без Прихода».
Тут все сыновья встрепенутся, и сон как рукой смахнет с их слипающихся глаз, потому что они почувствуют, что ты действуешь не по протоколу.
«Какой приход? Про Исход мы слы-шали, а про приход – первый раз в жизни…» – заговорят они наперебой.
И тогда мудрый сын спросит строго: «Где это написано?» И хотя он уже спрашивал «чем эта ночь отличается от всех ночей», он будет смотреть в упор и добиваться ответа: «Нет, я тебя спрашиваю, папаша, где написано про приход? В такой торжественный день ты решил испортить всем настроение? Дай нам отпраздновать спокойно в соответствии с установленным поряд-ком. Открой книжку и читай по ней. Ведь ты же, хоть и оле хадаш, но до-статочно грамотный! Вот посмотри, сейчас у нас по расписанию – на-крытый стол, а потом молитва после еды и аллель – восхваление Вс-выш-него. И не мешай нам хвалить Его, а то мы тебя объявим апикоросом, оп-ровергающим законы Торы».
А злодей, он мудрый человек (не то что мудрый сын), и сразу все поймет, и скажет тебе: «А нельзя ли без при-хода? Одного исхода достаточно – даейну. Мы ведь с этим исходом так намучились! Если бы вывел нас из Египта и не привел бы в Землю, а по-селил бы в Штатах или в Швейцарии – и этого бы хватило с нас, даейну!».
А простак встрепенется ото сна и воскликнет: «А что такое – приход? Это доход что ли? Так у тебя же есть доход, папа, значит, у нас у всех есть приход!»
А тот, который не знает, как спросить, – откроет рот, и пока он не спросил что-нибудь, ты улучи момент и рас-толкуй им всем: «Если бы мы во вре-мена Йеошуа не завоевали бы Святую Землю и не истребили бы в ней все идолопоклонство, и не перебили бы идолопоклонников, и не повесили бы на деревьях их царей – то не вывел бы наш Б-г нас из Земли египетской, из дома рабства. И когда говорят, что Исход был только для того, чтобы бы-ла дарована Тора, – это ошибка. Т.е. правда, и все-таки не правда. Потому что хотел Б-г даровать Тору не в пу-стыне. Дарование Торы должно было произойти в Йерушалаиме, на горе Мория, как сказано: «Ибо из Цийона выйдет Тора, и слово Б-га – из Йеру-шалаима». А мы не смогли, оказались неспособны получить Тору Израиля, и Вс-вышний выдвинул нам гору навстречу и даровал Тору пустыни. Даровал – и гора исчезла. Может, и не было ее там – так, холм на время. И нечего с тех пор искать в пустыне. Там Торы нет.
«О чем это ты, папаша?» – спросит непонимающе мудрый сын.
И ты притупи зубы ему, потому что сколько можно умничать и не пони-мать? Скажи ему так: «Без прихода нет исхода – это видно из того, что в пустыне праздновали праздник Песах только один раз, в первый год после того, как пересекли границы Египта. А на второй год, после того, как раз-ведчики оклеветали Землю, и народ плакал, испугавшись войны, и в конце концов отказался войти в Землю, три-дцать девять лет не приносили пас-хальную жертву. Ходили по пустыне наказанные, каждый год умирали, об-реченные так и не увидеть Святую Землю! И не принимал Б-г пасхаль-ной жертвы, потому что кому нужна память об исходе, когда нет прихода? Издевательство над Шхиной – прино-сить пасхальную жертву в пустыне. И Вс-вышний не позволил такой нас-мешки над великой идеей исхода. И обрезание в пустыне не делали. По какой причине – не важно. Но в этом была рука Вс-вышнего, Который не
хотел принимать в союз тех, кто от-казался от Торы Земли Израиля, го-лоса, постоянно звучащего с горы Цийон. И только когда вошли в Зе-млю – сделали обрезание и принесли пасхальную жертву. А когда расту-пились воды Иордана, и народ пере-секал сухое русло, то Йеошуа стоял и говорил: «Если не истребите эти на-роды, Вс-вышний обрушит на вас стену воды, остановившейся, чтобы пропустить вас».
И новейшая история доказывает нам, что исход без прихода – катастрофа. И задумается простак, потому что не хочет катастрофы, и скажет: «Так мы же тут уже – приехали! И исход тебе – и приход. Что ты от нас еще хочешь?»
А ты разъясни ему: «Прийти – это не только пересечь границы Земли. Нуж-но хотеть здесь быть. Великий Ма-арал говорит: «Человек находится там, где он хочет быть». И поэтому, если кто-то болен ностальгией – он еще не пришел. Тело пришло, а душа осталась в другом месте, и она при-вязана к прошлому пуповиной. Это не жизнь, когда тело в одном месте, а душа – совсем в другом. Да и самая главная заповедь пасхальной трапезы звучит так: «Обязан каждый человек увидеть себя вышедшем из Египта». Но не только… Нужно еще увидеть себя пришедшим в Землю, текущую молоком и медом, в Землю, на ко-торой глаза Б-га твоего Вс-сильного от начала года и до конца его и, по-тому некого уже бояться, кроме Его Одного».
Помолчи немного, пусть сыновья са-ми подумают. Они все поймут. Ведь они все – мудрые, только притво-ряются: один мудрым, другой зло-деем, третий – простаком, а четвер-тый – делает вид, что не знает, как спросить.
А когда дойдешь до еды мацы, скажи так: «Маца эта – зачем мы едим ее? Чтобы встать и пойти за Вс-вышним, как наши предки, не задерживаясь больше, чем на восемнадцать минут. Вполне достаточно времени, чтобы собраться. Будь прост, как маца. И, как учили наши мудрецы, не за-квашивай заповедь. Иди! И когда ты в Египте – иди в Эрец Исраэль, а когда ты в Эрец Исраэль – иди в Йеру-шалаим, а когда ты в Йерушалаиме – иди на Храмовую гору, а когда ты на Храмовой горе – строй Храм». Когда же в пасхальной агаде ты доберешься до еды марора, возьми в одну руку горькую зелень, а в другую – возьми горсть Земли Израиля и скажи: «По-дарил нам Вс-вышний Землю пре-красную, но дал ее через страдания».
И заплачет мудрый, и скажет «Папа, где же так прекрасно написано?» А ты скажи ему: «На сердце у тебя, на сер-дце, как сказано: «И да будут слова эти на сердце твоем». И обрадуется злодей и скажет: «Вот, и до меня до-шло наконец, а раньше не чувствовал, что ты правду нам говоришь!». А простак воскликнет: «Вот это исход, я понимаю! А то все исходишь в ни-куда!»
А тот, кто не умеет спросить, спросит: «А что дальше, папа – ведь это стало интересно!».
Хорошего вам праздника, веселого рассказа, поднимите пятый бокал – за приход, товарищи. Ведь коль Исраэль хаверим!
Зеев Мешков
СТРАНА ГОВОРИТ С ТОБОЙ
В городе Дубно, на Украине, родился в 1937 г. в еврейской семье мальчик, которого назвали Тувья. Заметим, что это было за два года до соглашения между Россией и Германией о разделе Европы. Родители мальчика (папа—часовой мастер) по какому-то внут-реннему наитию увезли годовалого ребенка подальше от Молотовых и Риббентропов… В Аргентину, в кото-рой в конце XIX века известный мил-лионер барон Гирш, намереваясь со-здать убежище для гонимого еврей-ского народа, купил обширные земли. Правда, Коэны (так звали эту семью) поселилось не в аргентинских гасьен-дах, а в столице — Буэнос-Айресе.
Там приезжие евреи продолжали жить примерно так же, как и в Дубно — еврейское местечко в чреве большого города.
Так же, как и на Украине, продолжали в Аргентине мечтать о свободе, равен-стве, братстве — еврейском утопичес-ком социализме. Вторая мировая вой-на прошла как-то мимо. Хотя в Дубно погибли близкие, весть о Катастрофе пришла только к концу войны. Но за-то известие о создании еврейского го-сударства задело за живое.
Земли барона Гирша не помогли — евреи и здесь чувствовали себя в изгнании, особенно после прибытия в Латинскую Америку беглых нацис-тов. Община размежевалась — часть ушла в троцкизм, революционное пе-реустройство общества, ассимиля-цию, а часть – в сионизм. Подросток Тувья оказался на перекрестке – стал членом крайне левой молодежной си-онистской организации.
Однако самым главным в его жизни была живопись. В Аргентине сложи-лась неплохая художественная школа, пополненная европейскими беженца-ми. Парнишка оказался очень способ-ным. Он окончил Академию искусств. Потом Париж, Сорбонна, Монмартр… Короче говоря, к середине 50-х гг. это был типичный представитель творчес-кой богемы с суперавангардистскими идеями абстрактного искусства. Но тут — снова вспышка национальных чувств: атаки арабского террора и в ответ — Синайская кампания 1956 г. Сионист Тувья вместе с молодой же-ной решают совершить алию и стро-ить социализм в одном из левых киб-буцев в Галилейских горах.
Киббуц находился на берегу озера Кинерет, среди гор, населенных вос-поминаниями о еврейских мудрецах и повстанцах времен разрушения Вто-рого Храма: раби Шимон бар Йохай, раби Иеуда бар Илай, раби Иеуда а-наси. Глаз художника разговаривал с его душой. В Галилейских горах ев-рей не может остаться равнодушным. Он слышит и видит нечто, что за-ставляет усиленно биться его сердце. И хотя звуки эти еще не оформились в осмысленные слова, они явно зву-чали диссонансом по отношению к социалистическим словопрениям на собраниях товарищей в киббуце. Со-ветский Союз был для них светом в окошке и примером для подражания. Искусство должно было служить идее, и вообще хороший тракторист был гораздо ценнее, чем какой-то мазилка, даром тративший деньги на краски.
Кроме того, Тувья почему-то не изжил мелкобуржуазных привычек. Ему почему-то нужно было общаться со своими детьми, которых по зако-нам киббуца положено было держать в детских домах, чтобы не мешали. В общем, он не очень вписался в стро-ительство социализма, и киббуц ре-шил послать его в Америку для вер-бовки новых членов: художник-аб-стракционист – хорошая реклама для привлечения еврейских интеллекту-алов.